Несколько лет назад количество читателей в интернет-пространстве у ухтинца Сергея Павловского достигало порядка тридцати тысяч. Если к ним добавить тех, кто слушал его аудиокниги, получится еще больше. Чтобы выпустить их в свет, автор сам учился азам как техники речи, так и звукорежиссуры. В печатном виде творения ухтинца публиковали различные литературные издания, включая американский журнал «Флорида» и отечественный «Нева». Редакция последнего в 2008-м номинировала произведение Павловского на соискание литературной премии Белкина за лучшую повесть года. Денежную награду Сергей не получил, но свою первую книгу все-таки выпустил. В мае 2014 года питерское издательство «Геликон плюс» презентовало у себя на сайте его дебютный сборник «Мутный пассажир». В беседе с корреспондентом БНК, ухтинец рассказал о своем творчестве, а также ответил на вопрос, почему за изданную книгу не получит ни рубля гонорара.


Фото Романа Маковского

В первую книгу вошли 10 рассказов 27-летнего ухтинца. Некоторые названия сразу дают знать читателю: на этих страницах все откровенно и без особых сантиментов: «Будто трахнутый судьбой», «Сосать!», «Смерть мужского полового органа в пальто». Так, последний из упомянутых, по признанию автора, — современная интерпретация тем гоголевских и чеховских произведений.

В то же время прозу этого молодого писателя называют трогательной, повествующей о любви, предательстве, крепкой мужской дружбе и одиночестве. А сам автор доверительно называет себя не Сергеем Павловским, а Сережей Павловским. Литературный критик Евгений Ермолин так отозвался о книге молодого автора:

«Сергей Павловский — рассказчик, который просто так уболтает любого. Возможно, следует учесть, что слов при этом он не выбирает, а берет те, которые приходят в голову, те, что валяются на углу рядом с мусоркой. Эти уличный мусор и личный вздор в прозе Павловского обретают сугубо авторскую пластику и в сумме дают некомплиментарный срез нашей не всегда героической эпохи, — пишет Ермолин. — Я бы не спешил сказать, что ему ничего не свято. Но вот уж в ханжестве его точно не уличить. Читать тексты Павловского мне было весело и грустно; но прочитать их, пожалуй, стоило».

Книга издана по системе «Book-On-Demand» (печать по требованию), то есть полностью подготовлена к выпуску и выставлена в интернет-магазине издательства «Геликон плюс». В бумажном виде она увидит свет только после того, как читатели сделают заказы и оплатят их. Стоимость — 278 рублей за экземпляр, с пересылкой в Коми выходит порядка 410 рублей за книгу, но в этой сумме не заложено ни единого рубля на гонорар автору.

- Сергей, как изначально ты начал распространять свои произведения?

- Как и многие начинающие авторы — зарегистрировался на литературном портале «Проза.ру». За шесть лет количество читателей моих произведений выросло где-то до тридцати тысяч, но вряд ли ими можно козырять, потому что процентов восемьдесят из них случайные посетители, которые, думаю, дальше названия читать не стали. Ну и при правильном подходе на «прозе» можно набрать читателей в четыре раза больше за менее короткий срок. Хотя, безусловно, каких-то знакомых, кто интересуется моим творчеством до сих пор, я там приобрел.

Но я уже удалился с этого сайта, потому что объемы моих произведений выросли, а большие тексты на «прозе» никто не читает. Да и рассказы с ненормативной лексикой там теперь просто так не подвесить на главную страницу.

- На какие средства выпущена твоя первая книга?

- На мои собственные, так проще. Не нужно стараться попасть в какую-то серию и писать то, что требуют. Перед тем как начать подыскивать издательство, я спросил у друзей, купят ли они мою книгу, если я заморочусь с ее выпуском. Все сказали, что купят.

В начале февраля этого года я заключил договор с издательством и оплатил изготовление макета. От авторских отчислений отказался и в конечную стоимость ничего от себя добавлять не стал, потому что тексты все старые и несколько лет висели в Сети в свободном доступе. Да и с пересылкой первоначальная цена книги значительно вырастает, в зависимости от конечного пункта, поэтому пусть все останется как есть. В конце концов, книга была выпущена исключительно для тех, кто хотел ее лицезреть на своих книжных полках. Нет смысла пытаться на ней заработать.


- На какое количество экземпляров ты все-таки рассчитываешь?

- Чем больше, тем лучше. Я совершенно неизвестный автор, продвижением своей книги не занимаюсь, а это самое основное. Потому что сегодня издать книгу не трудно, трудно найти тех, кому она нужна. Поэтому, учитывая, что в наше время гораздо проще скачать книжку в интернете бесплатно, чем тратить на нее деньги, будет хорошо, если получится продать хотя бы пятьдесят книг.

- Где была твоя первая публикация?

- В 2006 году в информационно-аналитической газете «Концепт», издаваемой внутри ухтинского университета. Я был знаком с ее главным редактором (Евгений Вологин — на протяжении ряда лет возглавлял кафедру философии, социологии и политологии УГТУ — БНК), принес ему все, что было написано на тот момент. Он прочитал и сказал, что мои рассказы полное г…, но пообещал что-нибудь напечатать. И в номер, собранный из статей начинающих журналистов, поместили мой рассказ «Из пункта У в пункт И», который я написал в восемнадцать лет. В итоге, несмотря на всю наивность текста, на фоне остального материала, по мнению читателей, мой рассказ выглядел более интересным.

- А как попал в заграничные издания?

- По электронной почте. Знакомый скинул адрес журнала «Флорида», я выслал туда несколько текстов, через два дня получил ответ, что рассказ «Не прислоняться» принят к публикации в таком-то номере, который выйдет в таком-то месяце. Через полгода я получил конверт с авторским экземпляром и чек на сорок пять долларов.

- Не густо. Это сопоставимо с отечественными гонорарами?

- Не знаю, смотря в каких изданиях. Еще зависит от объема произведения. Но в целом в литературных журналах платят смешные деньги. И авторы там публикуются, думаю, вовсе не из-за денег, а больше для престижа, если так можно сказать. Для пункта в резюме.

- Можешь коротко сформулировать, о чем ты пишешь?

- Обо всем и ни о чем. В основном о повседневной жизни современного общества со всеми его проблемами. Обыгрываю разные ситуации.



- И какая из проблем современного общества кажется тебе самой больной?

- Самой основной проблемой нашего общества считаю отсутствие его развития. Мне кажется, мы застряли в прошлом или даже позапрошлом веке. Я не имею в виду, что мы сегодня должны летать на космолетах и управлять роботами. Я наблюдаю за реакцией социума на различные события и делаю выводы, что наш уровень развития очень узок и низок. Это касается практически любых социальных и индивидуальных характеристик и процессов: толерантности, компетенции, мышления, адаптации к современному ритму жизни. Дело не в том, что я предлагаю взять модель развития у европейских или североамериканских стран, скорее, наоборот — ни на кого и ни на что не смотреть и не опираться, включая наш предыдущий опыт. Таково мое мнение.

А то, что я вижу сейчас — это безвкусица и неразборчивость, буквально сумасшедший микс всего самого плохого. Когда люди бездумно что-то делают, за кем-то повторяют, считая, что все их поступки правильные. Никто даже толком-то и не знает, что хорошо, а что плохо, кому можно верить, кто может посоветовать что-то дельное.

И уже отсюда (из отсутствия динамичного векторного развития), думаю, вытекают все последующие проблемы: социально-бытовые, морально-психологические и нравственные.


- Почему в твоих рассказах часто сквозит тема метро и поездов?

- Люблю поезда, я даже по образованию строитель железных дорог. Ну и почти все тексты, написанные на эту тему, прошли в какие-то издания. Та же «Флорида» опубликовала, помимо «Не прислоняться», рассказ «Мутный пассажир». По этому рассказу было дано название книге.

- А ты сам себя считаешь «мутным пассажиром»? Это применимо к тебе?

- Возможно, да… Если брать во внимание мою излишнюю стеснительность и проблемы с коммуникабельностью. В том же поезде я никогда ни с кем не разговариваю.

- Когда ты впервые что-то написал?

- В пять лет я сочинял какие-то четверостишия. Писать я тогда еще не умел, поэтому доставал маму, чтобы послушала и записала. Первую прозу я попробовал написать лет в двенадцать, когда обчитался детских детективов и придумал какой-то сюжет. А регулярно начал писать с шестнадцати.

- И вот тогда уже, наверное, по-взрослому сел за компьютер?

- Не-е-ет, я же нищеброд, низший класс, все дела… Компьютера у меня тогда не было, писал от руки. Мои первые рассказы мама набирала на рабочем компьютере в свободное время. А когда в рассказах стала появляться ненормативная лексика, она тут же соскочила и сказала, что больше не будет этим заниматься.

- Когда читаешь твои рассказы, кажется, что ты пишешь именно о себе. При этом раскрываются самые интимные стороны жизни. Как реагируют на твое творчество близкие?

- Я почти никогда не пишу о себе, потому что у меня скучная и неинтересная жизнь, в которой ничего не происходит. И если повествование идет от первого лица, а главного героя зовут так же, как автора, не стоит его (автора) отождествлять с главным героем и думать, что все написанное — автобиографический очерк, исповедальная проза или случай из жизни. Это больше литературный ход, прием. Если случай из жизни и описывается, то чаще вовсе не из моей, а даже если и из моей, он сильно изменён.

Мои близкие вообще никак не реагируют на мое творчество. Чтобы на него реагировать, в нем нужно разбираться. То есть понимать ту самую разницу, где выдумка, где правда, для чего здесь написано так, а тут эдак. У меня же получается примерно как играть в металл-группе: запишешь песню с диким скримом и гроулом про изнасилование трупов, потом дашь послушать запись бабушке, а она в конце скажет: «Хорошо, а песню-то когда включишь?»

Мама вообще не переваривает ненормативную лексику, поэтому читала всего несколько моих текстов, которые относительно без мата. Папа не прочитал ни одного моего произведения, потому что я ему их просто не давал. Жена кое-что осилила, но в целом не любит читать художественную прозу, поэтому ей тоже все равно.


- А почему ты в своей прозе не можешь обойтись без ненормативной лексики?

- Могу. Но делаю это крайне редко. Обсценная лексика естественно присуща современной речи. А так как я пишу о простых людях, которые разговаривают матом и используют его для связки слов в предложениях, глупо его избегать. Тогда персонажи получатся ненастоящими. В конце концов, не я изобрел лексический моветон. И если кому-то не нравится читать прозу с матом, пусть не читают, их никто не заставляет.

- Твои аудиокниги я, например, слушать не смогла, там сплошь…

- Да-да, почти вся моя аудиопроза состоит из контркультурных и маргинальных текстов, эдакая панк-литература — сплошной мат, сортирный юмор и извращения. Но, несмотря на весь натурализм и абсурд записей, даже ими получается привлекать новых читателей.

Когда я семь лет назад записал шутки ради один рассказ, он каким-то чудом разошелся по мобильникам. Меня попросили записать еще. Я записал. А потом стал получать сообщения типа: «Чувак, а почему ты больше не записываешь рассказы? Я тебя начал читать только после того, как послушал». И почти весь прошлый год я писал и записывал тексты специально для тех, кому лень читать, но интересно слушать.

- Ты бы хотел зарабатывать на жизнь литературным трудом?

- Нет. В нашей стране невозможно писать то, что нравится и когда хочется. При этом жить исключительно на гонорары. Гораздо проще и прибыльнее зарабатывать деньги обычным трудом, ходить на нелюбимую работу пять дней в неделю. Я хочу получать удовольствие от творческого процесса, чтобы это не превращалось в рутину. А будет это востребовано или нет — не принципиально.

Беседовала Александра Чуманова