РОКОВАЯ ТРЕЩИНА

​У меня не было секса уже полгода. Мне казалось, я тонул в отчаянии гораздо сильнее, чем Генри Чинаски, который как-то умудрился прожить без ебли аж четыре года. Хотя я не уверен, что он парился. Он сидел на кочерге. А тот, кто с алкоголем дружен, тому на хуй секс не нужен. Я же не пью вообще.

Знакомых девушек у меня было мало, и все они мне отказали на тот момент раз по сто. От этого я выглядел совсем дристным петухом и иной раз готов был сам у себя отсосать, только бы не позвонить снова какой-нибудь суке, шлюхе, проститутке, чтобы спросить, не передумала ли она.

Но из-за того, что я не обладал свойствами гуттаперчевого дерева, я, в полной мере осознавая, какое же я чмо, звонил и снова обламывался. Снова и снова, снова и снова, снова и снова. Ха! Сто!

Пока однажды не встретился со своей старой знакомой.

Она мне не нравилась внешне, но я всегда был уверен, что я — самый главный ёбарь на деревне, поэтому доведу до оргазма хоть бабу Пашу с дряблым пузом и усами.

Когда-то мы уже вели разговоры о том, чтобы перепихнуться раз-другой, но у меня на тот момент была девушка, эта красавица тоже жила с каким-то мудаком. Потом каждый из нас расстался со своей парой, но договориться друг с другом мы так и не сумели, разосравшись из-за какого-то пустяка.

И вот, я снова начинаю свою любимую тему о ебле, она свободно отвечает. Выясняется, что у неё тоже её не было достаточно долго.

Туда-сюда-сосна, оказывается, она переехала и снимает комнату в соседнем доме. Это меня уже устраивало полностью, учитывая, что я не люблю провожать баб до дома, а особенно тех, кто мне совсем не нравится.

«Да и раз такое дело — если она живёт в соседнем доме, могу и сам притопать», — решил я, и стал открыто говорить о том, что ей не с кем, мне тоже… чего ж мы тупим-то?

Она стала ломаться, не отказала, не согласилась, а хуй пойми что: «не знаю».

Я как восьмиклассник начал ныть и уговаривать её, пока сам себя не оборвал, понимая, что уже лишился последних признаков мужественности. Попрощался и свалил скорее домой дрочить. В противном случае я бы накинулся на гуттаперчевое дерево в припадке недоёба с просьбой раскрыть свой секрет.

Прошло несколько дней, потом она написала сама.

Мне было на хуй не интересно знать, как её дела, от себя я сразу сказал, что я уже охуел без ебли, хотел уже снова начать ныть и уламывать её, как вдруг она мне скидывает своё фото. Я принял его и открыл. Охуеть! Она там была полностью голая и держала свою руку возле пизды. Фигурка у неё была ничего себе, бритый лобок, торчащие соски — у меня сразу встал, я тут же стал подёргивать себя за шляпу.

— А ещё есть? — спросил я.

— Нет, но могу сделать.

— Сделай! — написал я, наяривая по полной.

— Сначала скинь мне свой член.

— Легко, — я выслал фотку своего хера.

Хочу заметить: я не просто дрочила со стажем, который вечно просит сиськи у инет-знакомых, я ещё и сам — конченный нарцисс, который любит фотографироваться голым, а потом ещё и на себя красивого дрочить, поэтому фотки своего хера — и не только — у меня были.

— О, красивый член, — сказала она

— Спасибо, — мне уже было не до переписки, а до перепопки.

— А ещё есть?

— Да, — я скинул ещё несколько фоток. — А ты только что сфоткалась?

— Да.

— Значит, ты сейчас голая?

— Да.

— Круто! — всё, я уже любил её. — Я зайду?

— Зачем?

— Поебёмся.

— Да ну, у меня живот болит.

— Тогда просто кино посмотрим.

— Давай, чуть позже если только.

— Хорошо, — я откинулся в кресле и ушёл с головой в себя. Вернее — ушёл головой в свою руку.

Вскоре я кончил, но писать сразу ей стремался: посидел, покукарекал, потом не выдержал и через сорок минут написал всё-таки:

— Ну чё, я иду?

— Мы договаривались, что ли?

— Ну чего ты выёбываешься?

— Я не выёбываюсь.

— Тогда тупишь, — я уже весь изъёрзался.

Мы стали разговаривать о сексе, кто как любит, потом я всё же настоял на встрече, и она написала:

— Ладно, заходи, возьми фильмов глянуть.

— Как не хуй делать.

Я прыгнул в штаны и кеды, взял съёмный винт с фильмами, и побежал в соседний дом.

— Привет.

— Привет, проходи.

Когда я увидел её, слегка смутился, она была неумытая, в комнате был неприятный запах, будто здесь кто-то потел и не проветривал. Интересно, кто тут потел и не проветривал? Наверно, мистер Пот_&_Непроветрий. Всё, что меня обрадовало — она была в коротеньких шортиках и майке.

Я воткнул съёмный винт в её ноут и лёг на диван сзади, наблюдая, как она внимательно выбирает себе фильмы.

Незаметно для себя я вдруг стал дрочить. Она пока не оборачивалась, но мне почему-то казалось, что её бы это не смутило.

Так прошло несколько минут, мы молчали, я не знал, что ей сказать, разве что — «давай трахаться!»

Она не торопилась, спокойно выбирала фильмы; те, что нравились, копировала себе, затем продолжала смотреть дальше.

Когда она покончила с фильмами, быстро посмотрела мою музыку, снова что-то себе скопировала и повернулась ко мне. От неожиданности я резко выдернул руку из штанов, будто мне двенадцать лет, и меня спалила мама за онанизмом.

— Ты все эти фильмы смотрел?

— Нет, — говорю. — Не люблю фильмы.

— Ну, хоть какие-то видел? — спросила она снова.

— Какие-то видел, — кивнул я головой.

— Может, что-то посоветуешь?

— Я не знаю, что ты любишь.

— Я люблю комедии.

— Лучше покажи мне свои сиськи, — вдруг не выдержал я.

— Кстати, на мне под шортиками и маечкой ничего нет, — то ли похвасталась, то ли предупредила она.

— Вот и отлично, — сказал я. — Что там с сиськами, будут?

Она немного потупила, затем как-то резковато и нервно сняла с себя майку, будто я сейчас буду лишать её девственности.

Я не обратил на это внимания, хотя, наверно, надо было.

— Класс, — я стал гладить её грудь, представляя, что я бывалый порнограф.

— А ты мне свой хуй покажи, — сказала она неуверенно.

— Смотри, — я расстегнул ширинку и достал наполовину вздыбившийся член, — я могу даже подрочить его, если ты хочешь, — добавил я томным голосом, пару раз дёрнув себя за шляпу. — А могу весь раздеться.

— Ну, разденься, — слегка улыбнувшись, сказала она.

Я быстро скинул с себя немногочисленные шмотки и откровенно стал дёргать себя за хер.

— А ты чего ждёшь, догоняй! — сказал я.

Она быстро сняла шорты, и тут я замешкался. Затем подошёл к ней ближе, мы опустились на колени, и я попробовал её поцеловать. М-да, лучше бы я этого не делал. Из её рта мне в нос дошёл такой сраный запах, что я чуть не блеванул. Я тут же отказался от мысли целоваться и уложил её спиной на матрас, который у неё зачем-то лежал на полу. Потом она пояснила, что любит спать на полу. Когда я опустился сам, то мой нос, мой, сука, чуткий нос уловил запах мочи, говна и ещё непонятно чего от этого матраса. Возможно, запах жопиных волос…

Я вспомнил про насморк, затем принялся надевать презик, который она мне вручила секундой ранее.

— Слушай, у меня не стоит в презике, — сказал я с опаской, начиная думать, что зря я всё это затеял.

— Что за детский сад?

«Действительно», — подумал я: «Что за детский сад? Я же профи».

Я надел през и вошёл в неё. Слегка неуверенно, потом ещё неувереннее — и вот я уже совсем пожалел о том, что напросился в гости.

Весь мой боевой настрой и хвалёный стояк через минуту куда-то делись: я не знал, как пристроиться, не знал, куда деться от этого запаха, но больше всего меня бесило то, что она совсем не давала мне двигаться, а напротив — старалась сама меня вертеть, будто дрочит себе мной.

Я ёрзал сверху, она дышала ртом мне в лицо, обдавая меня своим вонючим дыханием. Мы не могли найти нужный темп, явно мешая друг другу.

Спустя ещё минуту мой член повис совсем. Чувствовал я себя не то чтобы неловко, я вообще хотел умереть на хуй, да так, чтобы про меня даже никто не вспомнил.

Я стянул презик и сказал:

— Давай без него попробуем, а?

— Нет, ты что?

— Хуйня, — я взял второй през и сказал: «Может, пососёшь, тогда он сразу встанет».

Она тут же начала сосать, вот сосала она очень хорошо, даже замечательно, только я никак не мог избавиться от мысли, что она дышит этим неприятным запахом прямо в мой чистый, тщательно вымытый мылом, хуй.

Когда он снова встал, я уже менее уверенно натянул резинку и попытался войти снова. Такое у меня было впервые. Там было суше, чем в пустыне. То есть скорее всего, ей хотелось, только не со мной. Это был сильный удар по моему самолюбию.

— Ты же сухая вся, — сказал я.

— Так сделай что-нибудь, — ответила она, явно намекая на кунилингус.

«Ну уж нет! — подумал я. — Вот свинье отлижу, а тебе не стану!»

В носу до сих пор стоял этот противный запах из её рта; я подумал, что её пизда пахнет ещё хуже, но подтверждать свой домысел я не рискнул.

— Давай, я тебе сделаю массаж? — совсем как лох произнёс я.

— Ну, давай, — сказала она без энтузиазма.

Не хочу хвастаться, но массаж я делать умею мастерски, хоть и никогда этому ремеслу не учился. Когда-то давно у меня был знакомый, который мне втирал, что в совершенстве знает французский язык. Он был бабником, я всегда завидовал его умению знакомиться с девушками, делал он это легко. И так же легко они ему давали, хотя внешне он был не очень красив. А когда он хапнул половуху, я сильно обрадовался, потому что был на время избавлен от его рассказов, как он вчера вот с той, а позавчера ту, а сегодня ему ещё с этой идти.

Так вот, он сказал как-то, что французский язык для него было выучить — хуйня, потому как французский — язык любви, он весь такой Козлаёба, в смысле — Казанова. Типа это для него семечки, печки-лавочки и хуйня-муйня.

А я то же самое могу сказать про массаж, мне нравится его делать красивым девушкам, я могу вбить некоторым в голову, что я крутой массажист, а потом этим воспользоваться. Проблемой может стать только то, что не все любят массаж.

Усевшись поудобней и намазав ей спинку кремом, я принялся её гладить по-всякому. Мне понадобилось не больше двух или трёх минут, чтобы она намокла. Хоть здесь я себя похвалил, но дальше всё опять было плохо.

Я еле-еле вставил свой полудохлый член в неё, слегка поёрзал, он отвердел, но дальше этого дело не пошло. Она опять стала резко двигаться и так, и сяк, стояк мой был снова приговорён к казни через повешение.

Так прошло минут двадцать. Не знаю, что чувствовала она, но мне было стыдно. Я хотел себя тешить мыслью о том, что я очень хороший человек, что даже без чувств не могу ебаться, настолько я весь светлый, скромный и ранимый, но в это мне верилось слабо. Мне больше верилось в то, что я за полгода превратился в заядлого порнофила, хотя я им являюсь всю жизнь, стал матёрым дрочилой (это я) и больше никогда не смогу трахнуть тёлку, какой бы красивой она ни была.

Я стянул презик.

— Давай без резинки, что-то я совсем в ней не могу, — я выглядел полным лохом, потому что, и девушки это должны были уже заметить, заниматься со мной сексом — примерно также, как ловить пиздой мух.

— Давай попробуем раком.

— Давай, — сказал я и готов был опуститься на четвереньки, надеясь, что она откуда-нибудь достанет страпон и засадит мне в очко «свою штуковину».

Она опёрлась на диван, я попытался пристроиться сзади, и тут выяснилось, что у неё пизда расположена слишком близко к жопе, мой негнущийся член заболел, стояк опять мне сделал шляпой.

Я сказал, что мне так неудобно, а сам подумал, если я ей начну объяснять про сиповок, расстояние от пизды до жопы и рассказывать, как у меня плохо гнётся член, то я стану мудацким лохом в её глазах с такими нелепыми отмазками, хотя — куда уж хуже?

Всё-таки прав был тот, кто сказал: «если пизда подходит под хуй — это твоя тёлка, нет — не мучайся». А если не ошибаюсь, это же я сам себе сейчас только что и сказал, горестно вспоминая ту, с которой меня всё устраивало, с которой я блистал своей фантазией и чувствовал себя очень уверенным. И вот как раз такую я проfuckал полгода назад.

Я попросил её снова мне пососать. Она принялась сосать, я решил, что надо кончить и свалить, но и здесь у меня ничего не вышло. Она сосала, сосала, а я никак не мог кончить, а потом она сказала, что ей надоело, я попытался снова в неё войти, но она сказала, что ей больше не хочется.

Всё, Рокко Вудман и Ян Джереми в одной залупе, потрахался. Мы сели рядом и сидели молча, пока я не начал свой дурацкий монолог о том, почему не получилось, что если бы вот так, то так, а потому что так, то и вот так. Мне показалось, что я всё смогу объяснить нам обоим, но когда я заговорил и послушал сам себя, мне сделалось дурно за свой разум. А ведь я всегда считал себя неглупым человеком.

Потом она предложила посмотреть фильм и легла на пол. Я просидел ещё минуту, потом прилёг к ней, мы накрылись одеялом и стали смотреть какую-то херь.

Под одеялом я надрочил себе, затем снова в неё вошёл и начал ёрзать, она застонала. Через несколько минут я кончил и подумал: «Ну хоть сам кончил, не совсем лох», хотя хвастаться было нечем.

Я оделся и ушёл домой, думая, что я больше никогда не буду ни с кем трахаться, это не моё, и уж лучше мне дрочить себе на здоровье и радоваться онанизму, чем причёсывать бабам, какой я великий и могучий.

Вечером в переписке я спросил её с надеждой:

— Тебе до оргазма было далеко?

— Да.

Я не стал дальше травмировать свою детскую психику.

Прошла неделя, мы иногда переписывались, наш первый корявый раз мы больше не обсуждали. Я немного пришёл в себя и стал думать, что во второй раз смог бы себя точно проявить. Но эти мысли я решил оставить при себе.

А в один прекрасный день она снова меня к себе позвала посмотреть кино. Я нехотя, но всё же пошёл. Решил, что посмотрю с ней фильм и свалю домой.

Я пришёл, она меня встретила в халате. Я прошёл в комнату, на этот раз там было проветрено, а она сама была умыта и хорошо причёсана. Я скромно сел на диван, она скинула с себя халат и легла голой на пол; стала водить курсором по экрану ноута и щёлкать мышью, чтобы посмотреть кино, которое я ей посоветовал.

Фильм был странный, начинался он с того, что какой-то пидрила сам у себя отсасывал член.

— О да, — улыбнулся я. — Я другие фильмы и не смотрю.

Я почувствовал прилив сил, будто меня отдрючили банкой шпината, разделся и лёг рядом, думая, что сегодня точно всё получится. Тем более, о презиках речи больше не шло.

Нет, определённо, мух пиздой ловить проще, чем со мной трахаться…

Я снова уходил домой опущенным. Потом в переписке я сослался на то, что у меня плохо стоит на чужой территории.

Ещё через несколько дней пришла в гости ко мне она. Я её встретил как надо, при параде, голым, провёл в свою комнату, раздел и налетел на неё.

Надо заметить, у себя дома я двигался лучше, тем более, на третий раз я точно знал, что надо делать и силой удерживал все её порывы повернуть меня так, как она хотела, чтоб набранный темп не сошёл на нет.

В общем, вышло вполне хорошо, но лучше бы так было в первый раз, а сейчас было бы ещё лучше. Она не кончила, но согласилась, что у себя дома я чувствую себя свободней.

Конечно, блядь, у меня дома говном и мочой не воняет.

Так шло время, мы трахались, получалось всё лучше, но стоял у меня отвратительно. Я не знал, что делать со стояком: он регулярно пропадал во время ебли. Я постоянно себя убеждал в том, что это всё потому, что я не могу трахаться без чувств, она мне совсем не нравится, вот и не стоит. Я её не целовал, не мог осмелиться. Мне вообще не нравилось её лицо.

Ещё я чувствовал, что ей не нравлюсь я. Может, внешне я её и устраивал, но как партнёр — точно нет.

Девушку я себе найти по-прежнему не мог, поэтому приходилось довольствоваться тем, что было. Мол, на пожаре и хуй насос.

Оттого, что я не мог найти себе девушку — я, самый красивый мальчик, мальчик-мечта, идеальный мужчина, — стал ебать её назло всем пиздатым одиноким тёлкам. Я думал: «Ах, вы такие суки, шлюхи, проститутки? Да вот залупы вам на манжеты! Я ебу это тупое говно, а вас ебать не буду, потому что вы, потому что вы…» Доходя до этого момента, я начинал плакать, понимая, что я сам тупое говно и сраный урод.

С мыслью о том, чтобы довести её до оргазма, я уже давно простился. Я просто приходил к ней, коряво её трахал, периодически надрачивая себе член (в моменты, когда он падал), затем поворачивал её на бок, дёргался, затем на живот, ёрзал, а потом кончал на спину.

Это однообразие мне постепенно надоедало, но ничего лучше я придумать не мог.

Потом, чтоб хоть как-то успокоиться, я заставил себя думать, будто ебля с ней — это дрочка. Так мне было немного спокойней. Потому что когда дрочишь, ты никому не обязан, надо только самому кончить и дальше своими делами заниматься. Так я поступал и с ней, заходил к ней домой, ёб её, быстро кончал на спину и уходил.

Прошло два месяца. Всё чаще мне стала приходить в голову мысль купить себе резиновую куклу. А ещё в голову стала закрадываться мысль, что тёлки — для педиков.

Я понимал, что с этим пора заканчивать, но не мог остановиться, потому что этой пизде не было альтернативы. Меня всё также никто не хотел, а мои знакомые девушки отказали мне за это время ещё по сто раз каждая.

Я трахал её вялым членом, спускал на спину, не целовал, не отлизывал, хоть она и спрашивала меня в переписке, почему я этого не делаю. Не мог же я ей ответить: «Сделай пластическую операцию, тогда всё будет».

При встречах мы почти не разговаривали. Нам не нравились голоса друг друга, мы могли общаться только в аське, раз от раза обмениваясь своими обнажёнками.

И вот однажды в очередной раз она попросила ей принести какое-нибудь кино. Я не хотел трахаться, не хотел никуда идти; слегка поломавшись, я всё-таки залез в штаны и кеды и принёс ей какое-то говно.

Она меня встретила полуголой. От этого я по инерции разделся сам, по инерции разделась она, я уложил её животом на вонючий матрас, надрочил свой член и лёг сверху.

В этот раз она что-то совсем охуела, я вообще не мог в неё войти, у меня, конечно, был, как всегда, вялый, но она лежала, как бревно, хотя я тоже выглядел не лучше. Я решил пошутить и сказал:

— Если будешь так и дальше лежать, я выебу тебя в жопу.

— Ну-ну. Хуй-то встанет? — спросила она, и засмеялась.

Не знаю, что меня обидело сильнее: то, что это было чистейшей правдой, или то, что она всё это время думала вот так, но всё равно трахалась со мной, как бы давая мне понять, какая я убогая задница.

Я хотел ей ответить: «Если ты умоешься и накрасишься, у меня всё встанет». Но тут же понял, что обманывать больше стало некого. Вытащил наполовину вставленную свою дохлую писю, поднялся и начал одеваться.

Она вскочила и принялась меня раздевать, повторяя постоянно: «Ты куда? Я над собой засмеялась, что лежу как бревно. Останься! Раздевайся!» Она повторяла и повторяла, пытаясь снять с меня штаны, а я решил, что это и есть тот самый момент, когда пора со всем этим заканчивать.

— Всё нормально, — сказал я. — Просто я вспомнил, что мне нужно побриться, смотри кино.

Я ушёл, оставив её раздетой, не слушая, что она говорила.

Придя домой через пять минут, я тут же получил кучу сообщений от неё:

— Прости меня, пожалуйста!

— Я не хотела тебя обидеть.

— Ты мне очень нравишься!

— Ты мне идеально подходишь. Я не хочу сейчас никаких отношений, ты тоже. У тебя нормальный член. Давай дальше трахаться.

— Мы подумаем вместе, как нам трахаться лучше.

— Приходи!

Я всё это прочитал и ответил:

— Будет и на твоей улице хуй.

Отправил, а затем перенёс её контакт в игнор.

Потом я стал читать про резиновых кукол, из чего они сделаны, какой у них срок годности. Что с ними можно делать, что нельзя. Постепенно интерес к резиновым женщинам у меня угас, я подошёл к зеркалу.

— Ты урод, мудак и зануда. Ты даже с резиновой бабой не сможешь найти общий язык. Понял? — сказало мне отражение в зеркале. — Хули ты дрочишь, еблан? — добавило отражение немного погодя.

Я простоял ещё несколько минут в тишине, смотря на себя. Теперь мне уже не казалось, что я красивый, симпатичный, идеальный. Я ясно видел перед собой тупого урода. Затем я широко улыбнулся, посмотрел на свой член и подумал, что было бы неплохо научиться отсасывать у себя самого, как это делал странный чувак в фильме.

Я вернулся к компьютеру, зашёл на форум для пидоров, зарегился там, взяв себе логин «ya_sosal», и начал искать новых друзей.

2009 год