6. дерьмодемон

В один прекрасный день, когда у меня, сам не знаю почему, было пиздатое настроение, я вдруг увидел, что мою девушку клеит Герман Садулаев. Настроение — оно же как член, его может обидеть любая хуйня. А тут ведь даже не хуйня, а долбанный звездец. Я подошёл к ним и сел рядом.

Жирный Герман уже купил ей бухла и падал на уши, неся всякую хуйню. Нет-нет, я не из тех ревнивых пидорасов, которые чуть что, сразу закатывают истерики при всех. Но — и вы должны меня понять — моей девушке было тогда почти девятнадцать, мне только-только исполнилось двадцать два. Это же вполне приемлемая разница в возрасте. А жирному хачику Садулаеву было тридцать, на хуй, пять. И он же… он же… он же жирный урод, боров и овцеёб, который пытался напоить мою девушку и нагло придавить сверху своим пузаном, засунув в неё свой мерзкий член.

Моя девушка была такая маленькая и хрупкая, создана прямо для меня — такого же маленького и хрупкого. А этот — вообще пиздец. Я хоть и ненавижу тёлок, включая свою девушку, но и никому не желаю участи оказаться под таким неебическим пельменем. Если вы не жаба, конечно.

И я сел прямо возле них, не мешая их беседе, и начал нагло смотреть в ебло Садулаеву и представлять, как я его пизжу. Конечно, только представлять. Я же не мог тогда себе позволить его отпиздить, он бы меня порвал на части одним мизинцем. Если сравнивать наши габариты. Это сейчас, когда он умер, я запросто могу прийти и отхуячить его труп.

И вот он выёбывается перед моей девушкой тем, что попал в шорт-лист «Букера», а я такой ему говорю: «Слышь, пузан! Шорт-лист — для короткостволов!» Подлетел к нему, схватил его стакан с бухлом, плеснул ему в морду, он зажмурился, а я резко как разъебал его же стакан об его чайник — охуеть. А потом как уебал ему с колена, он вообще никакой. Я на этом не остановился, поднял его с кресла и уронил на пол. А потом прыгнул сверху и растоптал к ебеням его грудную клетку. Затем сел на него, взял его голову руками и стал сильно бить его затылком об пол.

Джейсон Стэйтем, блядь, и Стивен Сигал стоя аплодируют. Майк Тайсон вообще охуел, как такое может быть. Даже Брюс, на хуй, Ли воскрес, чтоб оценить, какие пиздюли я только что выписал Садулаеву.

— Серёжа, ты меня слышишь? — громко произнесла моя девушка.

Я очнулся, Садулаева не было, а моя девушка мне вот уже хз сколько времени пыталась что-то сказать.

— А?

— Ты тут? — спросила она.

— Да, — кивнул я.

— А чего молчишь?

— Да так, — уклончиво ответил я. — Ты всё?

— Да.

— А где жирный уебан?

— Сказал, что не хочет нам мешать, и ушёл, — пояснила она.

— Надо же, блядь, — удивился я. — Хачик, а какой вежливый.

— Пойдём? — спросила она неуверенно.

— Ебаться? — уточнил я.

— Да я, в общем, не против, — пожала она плечами.

И мы пошли трахаться.

Прошло несколько месяцев, и меня бросила девушка. Я заплакал от бессилия, потому что понимал, что не смогу её вернуть, и мы с ней больше никогда не будем вместе. Моё настроение выглядело как понос — такое же жидкое и воняло. А, погодите, это и был понос. А моё настроение было как невысранное говно — в жопе.

Я сильно похудел, ни с кем не разговаривал, плохо ел и спал. Даже с работы уволился, настолько мне было хуёво.

Я вяло тупил в интернете, читал футбольные новости, дрочил исключительно на лесбийские копровидео, пока однажды не наткнулся на жж Садулаева.

Я хотел оттуда быстро свалить, но задержал взгляд на его фотке, на которой он был изображён с таким довольным ебалом, аж блевануть хотелось. Что я и сделал.

Распечатал его фотографию и, даже не принимая дополнительных усилий, сблевал на него желчью. Потом решил закрыть на хуй браузер и пойти умыться.

И, короче, прикиньте, я, чтоб не испачкать мышку, решил нажать «альт + эф_четыре», но слабо нажал альт, а с эфом промахнулся, и получилось, что я нажал просто — «эф_пять», то есть «обновить». И хуяк, а у Садулаева новый короткий тупопёздный пост. И там было написано: «Как всё заебало…»

Я взглянул на его обблёванную фотографию, потом на короткий пост и решил, что между этими вещами образовалась самая непосредственная связь.

Я пошёл в туалет, бросил его фотку в унитаз, обоссал её, а потом смыл. Затем помыл руки и побежал снова обновлять его жж. Там уже появился новый пост.

Он, как жирная тупая пизда, жаловался на свою жизнь, говорил, что у него ожирение какой-то там, на хуй, степени, он ни хуя ничего не добился в жизни, выглядит как говно итд.

— Невероятно! — воскликнул я и решил не останавливаться на достигнутом.

Я побежал в кладовку, нашёл там старый грязный мешок из-под картошки и начал набивать его всяким барахлом: тряпки, шапки, бабки, тапки. Затем сгонял в книжный магазин, купил несколько книг Садулаева и засунул их туда же. Завязал мешок, распечатал ещё одну его фотку и прикрепил её на самый верх мешка.

Получился очень даже ничего себе такой говнописец Герман Садулаев, сейчас приколю: я пошёл помыть руки после грязного мешка, задумался о чём-то о своём, возвращаюсь, а на меня пялит, блядь, Герман, на хуй, Садулаев. Я не сразу вспомнил, что это всего лишь чучело Садулаева, и чуть было не сказал ему: «Тебе какого хуя здесь надо, козлоёб?!»

Потом опомнился и решил завершить начатое. Вот так-то. Да, да, я знаю, я хороню в себе талант скульптора, но что уж там, если я решил стать писателем и музыкантом.

И я надел свои старые гады и стал пиздить мешок со всей дури. А потом, чтоб уж совсем выпустить всех демонов Эмили Роуз, чтоб место для Иисуса освободилось, я достал нож, вспорол мешок под фоткой, где была условная шея. Хотя у него, сами понимаете, шеи нет, у него два подбородка, но не суть. Ну и, в общем, я ему насрал прямо в горло. Охуительно же?!

Я выбросил мешок на помойку, сжёг его там на хуй и стал ждать вечера. А вечером в новостях сказали, что писатель Герман Садулаев совершил самоубийство — съел кучу говна и умер от передозир… ой, простите, от отравления.

— ААААААААААААА!!!! — радостно закричал я. — Да это же долбанный звездец! ХА-ХА-ХА-ХА!!!!

И у меня сразу же поднялось настроение, я забыл про депрессию и очень скоро после всего этого встретил новую девушку.

Мы полюбили друг друга и живём вместе уже много лет. И про ту тупую мокрощелку я не вспоминаю. Хуй на неё.

А, да, кстати. Когда стали хоронить Садулаева, там конфуз случился на похоронах, он не помещался в гроб. Стали думать: либо брюхо ему сдуть, либо завернуть тело в мешок, позвать Стаса Барецкого, — он опытный и грамотный копатель, нужные размеры знает, — и зарыть его просто так, без гроба. Садулаева, в смысле, зарыть, а не Барецкого.

В итоге его кремировали (Садулава, конечно. Причём здесь Барецкий?), ведь настоящая литература — это когда рукописи не горят, а всякая хуйня очень даже полыхает, я вам скажу.